Татьяна долго смотрела в окно, расплываясь в отражении мутных капель дождя. Уличные фонари, зажжённые с наступлением сумерек, размывали холодные блики по её лицу. Эти вечера стали для неё тёплым ковчегом одиночества, пока Виктор, её бывший муж, не появился на горизонте с очередной своей просьбой.

Его звонок был похож на гром среди ясного неба. Вопреки всем ожиданиям, он не изменился: всё тот же уверенный голос, всё те же напористые нотки.

– Таня, нам надо поговорить, – сказал он, едва она взяла трубку.

Она вздохнула, понимая, куда это ведет. Последний их разговор о финансах едва не закончился скандалом.

– Виктор, я устала от этих разговоров. У нас был договор. Ты знаешь, что мы делим расходы на детей.

– Дело не в этом, – резко перебил он. – Речь идёт о квартире твоей матери.

Татьяна почувствовала, как что-то холодное прокатилось по её спине.

– Мама завещала её мне, и ты это знаешь, – сказала она спокойно, хотя внутри всё бурлило. – Ты же сам говорил, что недвижимость тебя не интересует.

Виктор на секунду замолчал, а затем произнёс:

– Всё изменилось. Вера нуждается в хорошей клинике. Я и так трачу на неё все средства. Хочу, чтобы наш дом стал её.

– Виктор, – голос её дрогнул. – Ты знаешь, что у меня с Верой всегда были сложные отношения. Почему ты не можешь сам это уладить?

Он пропустил вопрос мимо ушей, устремив разговор в другом направлении. Его аргументы становились всё более настойчивыми, а Татьяна чувствовала, как вспыхивает внутри обида, словно искра, неожиданно упавшая на сухие листья.

– Я подам в суд, если ты не согласишься, – вдруг выпалил он, и в трубке наступила тишина.

– Ты серьёзно? – прошептала она, стараясь собрать силу воли и не поддаться на его провокации.

– Да, и я приду за документами в следующем месяце.

Татьяна долго смотрела в трубку, которую Виктор уже бросил, а затем обвела взглядом пустую комнату, будто ища поддержки среди мебели и стен. Её мысли вихрем кружились в голове, не оставляя места для спокойствия.

Она знала, что нужно что-то предпринять. Но что? Ночь медленно обвивала её своей тенью, оставляя в её голове множество вопросов и лишь один ответ – завещание, которому она всегда доверяла, может быть пересмотрено.

Следующий шаг был за ней, и она понимала, что от этого решения зависело многое. Однако готова ли она вступить в эту противостояние, была вопросом без ясного ответа.

Татьяна провела бессонную ночь, перебирая всевозможные варианты и готовясь к следующему разговору с Виктором. Как только утро окутало город серым светом, она позвонила юристу. Черновики документов, завещание и нетронутая квартира матери, вдруг стали важнее, чем когда-либо.

— Вы понимаете, я не собираюсь делить свою жизнь с тем, кто постарается меня подставить, — сказала она, глядя в окно на дождливую улицу.

Юрист кивнул, подталкивая её исследовать возможность судебного разбирательства, но Татьяна понимала, что это лишь затянет конфликт.

На следующий день Виктор, поняв, что Татьяна не собирается сдаваться, пришёл к ней без предупреждения.

— Ты не сильно упрямится, — произнёс он с лёгкой усмешкой, встав на пороге квартиры. — Я же пришёл поговорить как взрослые.

— «Взрослые»? — усмехнулась она в ответ. — Такое определение вы, похоже, не заслуживаете.

Он шагнул внутрь, и они начали обмениваться уколами, поднимая голос, пока не стали кричать друг на друга. Ощущение предательства и боли пронизывало их слова.

— Зачем тебе эта квартира? — вскинула она, явно теряя остатки спокойствия. — Чтобы продать её ради очередного эксперимента?

— Неужели ты думаешь, что мне всё это нужно ради денег? — откликнулся Виктор, стиснув кулаки. — Вера нуждается в помощи, а ты ведёшь себя, как эгоистка!

Его слова ударили в больное место, и она почувствовала, как внутри что-то сломалось. Татьяна сдалась, но не в том смысле, как он ожидал.

— Я готова помочь, но не давай мне ультиматумы, — сказала она, вытирая слёзы. — Я отдам тебе по суду часть денег от продажи квартиры, если это поможет Вере.

На мгновение между ними воцарилась тишина. Виктор взглянул на её искреннее лицо, и его гнев вдруг стал незначительным.

— Ты правда готова?

Татьяна кивнула, но уже знала, что это всего лишь временное затишье. Им обоим предстояло научиться делиться, и, возможно, это была их последняя возможность понять друг друга.

Конфликт не разрешился, но в них зажглась искра надежды. Возможно, они смогли бы найти общий язык ради своей дочери.